| При оформлении всех страниц портала использованы элементы египетской фрески "Сцена охоты в Нильских зарослях">>>. Письменный столТамара Борисова"История с географией",или, попросту говоря, Семиотико-нарративные структуры обобщенного дискурса
"Художник в провинции" и продуцируемый ими смыслЗакачать весь текст в формате zip (28 кб)
Получить весь текст по электронной почте У меня есть книга, которую сумасшедший писал! Хотите в коллекцию? Право, я таких дураков никогда не читывал!.. "Логико-грамматические и философско-идеологические этюды Студенского".
(Е.Иванов, "Меткое московское слово"; "рекламный текст" букиниста Само название статьи говорит о том, что она представляет собой попытку семиологического осмысления темы. Опираясь на основные семиотические понятия ("семиотико-нарративные и дискурсивные структуры", "нарративная программа", "нарративная перспектива", "актант", "интенсионал - экстенсионал", "симулякр", "возможные миры" и т.п.), путем анализа возможных высказываний на тему "Художник и Провинция" попробуем рассмотреть основные процессы, протекающие на выделенном смысловом участке. (Объяснение основных семиотических понятий и терминов, используемых в статье, см. в ее конце*). В терминах семиотики процесс исследования может быть описан как анализ множества конкретных дискурсов, содержащих актанты "художник" и "провинция", и классификация основных семиотико-нарративных структур (НП и ПН) с целью определения их интенсионалов/экстенсионалов в актуальном или возможных мирах. Такими "конкретными дискурсами" стали высказывания в современной аналитической прессе, точнее, в трех специальных искусствоведческих и культурологических журналах: "Плерома" (Станислав/Ивано-Франковск), "Art line" (Киев) и "Неприкосновенный запас" (Москва). Принцип отбора территориальный (в пределах СНГ): бесспорно и необсуждаемо "столичный" орган (Москва), "столично-провинциальный" (Киев по отношению к городам Украины и к Москве) и географически провинциальный, но предельно "интеллектуализированный" (Станислав). (Повторяю, что указанное территориальное разделение актуально для СНГ, ибо за пределами Содружества становится вполне возможной фраза Б.Парамонова: "В России, как во всякой провинции, увлекаются модой..." [15, с. 6] - Т.Б.). Сначала продемонстрируем, как "работают" семиотико-нарративные структуры. В одном из текстов "НЗ" они предстают в своем самом обобщенном, "чистом" виде: "Идеалы юности" у нас были, а вернее, был один-единственный идеал - мы ненавидели советскую власть. И если мы интересовались историей культуры, философией или семиотикой, то прежде всего, чтоб иметь право сказать самим себе: мы не такие, как они, мы не вписываемся в их систему. И потому пресловутые идеалы предали прежде всего те, кто не испытывает каждый день приступа счастья от мысли, что их больше нет. - А кто и, главное, что есть? - нередко спрашивают меня мои старшие друзья, - неужели ты не видишь, что... [здесь и далее выделено мной - Т.Б.]. - Вижу, - неохотно соглашаюсь я. - И неужели тебе нравится, что... - Да не особенно, - возражать, как правило, невозможно. - Значит, ты должен понимать, что... - загоняют они меня в угол. - Ничего я не должен, - огрызаюсь я с неожиданной решимостью [5, с. 13]. Данные для анализа привлекаются из всей парадигмы "художник": "творец", "интеллигент" (современный, "западный" аналог - "интеллектуал"), "писатель", "человек умственного труда", "представитель образованного слоя общества" - или (на более высоком уровне обобщения) "искусство"/"культура" [есть еще одно удачное название: "жанровое своеобразие" "Неприкосновенного запаса" обозначено в подзаголовке: "Очерки нравов культурного сообщества"]. Парадигму "провинция" составляют: "периферия", "глубинка", "просторы родной страны", "остальная часть территории" и т.п. (вплоть до "диаспоры" - на основании ее удаленности от центра). Синтагматические показатели актанта "художник" дихотомически группируются следующим образом: высокое - низкое (в значении "возвышенное - низменное"); духовное - бездуховное; подлинное (настоящее) - поддельное, имитирующее (ненастоящее); оригинальное - подражательное; образованное - необразованное; элитарное - эгалитарное; деятельное - бездеятельное; профессиональное - апрофессиональное и множество других. Эту ось можно назвать ценностной и вертикально ориентированной (направление задано членами первой оппозиции "высокое - низкое"). Актант "провинция", напротив, имеет преимущественно топографическое измерение, ориентированное горизонтально: центральное - периферийное; близкое - удаленное ("далекий город Н."); видимое - невидимое ("вдали от людских глаз"); слышное - неслышное ("глухая провинция", "в тиши лесов и полей", "тихий, негромкий подвиг"); заметное - незаметное ("в одинокой келье", "затворник"); передовое - отсталое ("жизнь по старинке", "как будто в прошлом веке"); ведущее - ведомое и т.п. Общей для этих двух осей является оппозиция "большое - малое". Чем выше на ценностной оси располагается актант "художник", тем меньшую реальную "территорию" занимают реальные представители этого класса, потому что их количество невелико. Упрощенно говоря, "возвышенных", "духовных", "профессиональных" (далее по списку) подлинных творцов гораздо меньше, чем "низменных", "бездуховных", "профессионально беспомощных" имитаторов. Напротив, несмотря на то, что каждый территориальный сегмент, подпадающий под определение "провинциальный", характеризуется как малый (см., например, обилие уменьшительных суффиксов: "городишко", "деревушка", "церквушка/церковка"), совокупная территория провинции гораздо больше, чем у столицы. Соответственно, больше и реальных особей, именуемых "художником", "творцом" и т.п. (без учета их "ценности"). Таким образом, вырисовывается схема в виде конуса, вертикальную ось которой можно назвать ценностной осью парадигмы "художник", а горизонтальную - топографической осью парадигмы "провинция" (с проекцией ценностной, как будет показано ниже). Доказательство этого утверждения - названия и самоназвания интересующих нас групп, извлеченные нами из указанных журналов-репрезентантов [все подчеркивания слов мои - Т.Б.]: Эпиграф к одной из статей: "Страшно далеки они от народа..." (В.И.Ленин. "Памяти Герцена") - это отсылка к ленинскому "узок круг этих революционеров". Далее в тексте: "во-вторых, предназначены очень узкому кругу читателей: тираж от 150 ("Самватас") до 2 500 ("Радуга") экземпляров" [13, с. 60]. "В целях выживания такие асоциальные интеллектуалы могут прибегать к социальной самоорганизации в замкнутые сообщества и коммуны, по примеру даосских и дзэн-буддистских монастырей" [9, с. 18]. "Потому что видится время нелицемерной общественности <...>. Время нежданного воскрешения <...> еще одного синтетического художественного идеала, который на сестринско-братских инцестуозных началах, как об этом мечтали еще символисты, сольет и обнимет искусство, религию, политику, национальные образы" [2, с. 27]. "И нате вам, думалось, - тихоструйная будуарность, салонная келия, заммонастырчик, если прибегнуть к рапповской вещей лексеме. <...> И как не отметить намоленность синагоги, и приятное дружество полуночных агап, их обаятельную ближневосточную упадочность" [там же]. "... чистые, замкнутые в своей огражденной эстетике, созданные так, как если бы обступало их не рассеяние и хрупкая, как посуда, островная словесность..." [2, с. 33]. "цеховой легенды..." [там же]. "...собираются двое, так в любом нестрогом, изнутри подплывающем обществе нынче мерещится далекий прообраз необходимого - общины, братского цеха, объединения неделимой судьбы..." [2, с. 34]. "Цель литературной общины, литературной касты и секты..." [там же]. "... я вижу в этом диске великий урок культуры быта: качественные красивые вещи следует создавать для себя и близких, а не для истории и не для Мировой Души. Культур-мультуры слишком много: нельзя, как говорится, объять баобаба. Решающее значение приобретает интимность выбора и контакта. <...> Может быть, именно так и выглядит высокое искусство в эпоху тотальности рынка и средств коммуникации: как принципиально локальная практика, подразумевающая помимо смыслов, содержащихся в сообщении, еще и теплоту способов его передачи [11, с. 65]. "... продуктивные, культуросозидательные группы (элиты)..." [4, с. 63]. "Она [интеллигенция - Т.Б.] могла бы открыто заявить, что занята сегодня своей частной жизнью, что она уже отработала свое на ниве общего блага - и в труднейших условиях. Но тогда ей придется покинуть пределы ордена, а это ей жаль, почему-то не хочется. Даже те, кто это, в сущности, сделали, и даже те, кто давно уже граждане таких стран, где слово "интеллигенция" - часть русской экзотики, время от времени появляются в обеих российских столицах, чтобы подтвердить тем или иным путем (в основном возгласом "Нет!!") свою самоидентификацию в старом, будто бы почтенном качестве" [23, с. 71]. "...своєрідний сомнамбулічний ландшафт, на тлі якого зародилися нові, вивільнені форми буття - буття закинутого і замкнутого, інцестуального і нарцисичного, сповненого неопредмечених генез" [8, с. 29]. (Перевожу: "...своеобразный сомнамбулический ландшафт, на фоне которого зародились новые, высвобожденные формы бытия - бытия заброшенного/забытого и замкнутого, инцестуального и нарциссического, исполненного неопредмеченных" ... [8, с. 29] (генезисов/происхождений/ростков - тут затрудняюсь перевести точно - Т.Б.). Своеобразным смысловым сгустком, "архиактантом" подобного рода является слово "мы": "По всей вероятности, вновь пришло время встать на глыбе слова МЫ. Вокруг разливанное море литературы" [2, с. 34]. Автор журнала "Плерома" Издрык парадоксальным образом исключает из этого понятия малейший намек на какую бы то ни было "количественность". Реестр общностей, не соотносимых у него с понятием "мы", просто-таки поражает изощренным многообразием (подстрочный, следовательно, неточный перевод см. после цитаты, шрифтом зеленого цвета - Т.Б.): "(Коли я вживаю слово "ми", то за давньою й задекларованою звичкою завжди прошу розуміти під ним не коло і тим паче не кодло, і навіть не генерацію не соціум і не середовище не прошарок не популяцію не консорціум не угруповання не структуру не масу не секту не течію не загал не ватагу не партію не колектив не формацію не фракцію не гурт не клуб не ложу не контингент не зграю не орден касту чи збіговисько не юрму не орду організацію фундацію не систему не мешканців не спілку не множину населення не об'єднання не сукупність чи людність компанію не тусовку не групу не симбіоз не альянс не масовку не трупу не організм не мезальянс не федерацію і не клір не табір не конфедерацію парафію не колонію не унію отару чи табун не гетто не штат не картель і не громаду не концесію не синдикат не конгломерат не бригаду не конфесію не еліту не штаб не комбінат не конгрегацію не кооперацію не конкубінат не плебс не трест не колегію не асоціацію не вектор не царство не бестіарій не консолідацію не сектор не господарство не колумбарій не бомонд і не команду не жерців і не богему не загін не мерців не установу не анклав не підпілля не опозицію не інституцію не конклав не довкілля не опцію не братство не конгрес не комітет не співдружність не зборище не спецпідрозділ не колгосп не віче не бюро не парнас не екіпаж не гільдію не клієнтуру не пантеон не персонал не легіон не когорту не автохтонів не третю хвилю не емігрантів не тубільців не п'яту колону не іммігрантів не рід не етнос не родину не клас не расу не демос і не клан не народ і навіть не духовну спільноту, а тільки займенник - одне з багатьох слів. І все ж, і все ж, і все ж, коли я вживаю слово "ми", то іноді уявляю собі цих дивовижних людей)" [8, с. 24]. (Даю подстрочный перевод, естественно, с неизбежной потерей ритма, рифм и части смысла - Т.Б.): "(Когда я употребляю слово "мы", то по давней и задекларированной привычке всегда прошу подразумевать под ним не круг и тем паче не кодло, и даже не генерацию не социум и не среду не прослойку не популяцию не консорциум не группировку не структуру не массу не секту не течение не сообщество не ватагу не партию не коллектив не формацию не фракцию не общность не клуб не ложу не контингент не стаю не орден касту или сборище не толпу не орду организацию [фундацію] (аналога в русском нет, нечто вроде установления, учреждения, образования, основания: "фундатори", например, - это учредители, основатели - Т.Б.) не систему не жителей/жильцов не союз не множество население не объединение не совокупность или [людність] ("людность", скопление людей или многолюдье? очень трудно дать эквивалент - Т.Б.) компанию не тусовку не группу не симбиоз не альянс не массовку не труппу не организм не мезальянс не федерацию и не клир не [табір] (лагерь/табор? - Т.Б.) не конфедерацию парафию не колонию не унию стадо или табун не гетто не штат не картель и не [ громаду] ("громада" - кроме того, что есть в русском и "громада" в смысле "громадина", - общество/группа/компания/община/мир/сход/сходка - какой из русских аналогов выбрать? - Т.Б.) не концессию не синдикат не конгломерат не бригаду не конфессию не элиту не штаб не комбинат не конгрегацию не кооперацию не конкубинат не плебс не трест не коллегию не ассоциацию не вектор не царство не бестиарий не консолидацию не сектор не хозяйство не колумбарий не бомонд и не команду не жрецов и не богему не отряд не мертвецов не учреждение не анклав не подполье не оппозицию не институцию не конклав не [довкілля] (окружающий мир/окружающую среду, окружение - Т.Б.) не опцию не братство не конгресс не комитет не содружество не [зборище] (раньше уже был вариант "збіговисько", что тоже переводится как "сборище" - Т.Б.) не спецподразделение не колхоз не вече не бюро не парнас не экипаж не гильдию не клиентуру не пантеон не персонал не легион не когорту не автохтонов не третью волну не эмигрантов не туземцев не пятую колонну не иммигрантов не род не этнос не семью не класс не расу не демос и не клан не народ и даже не духовную [спільноту] (смысл слова можно передать только через совокупность синонимов: общность/сообщество/единство; кстати, к этому же синонимическому ряду относится и слово "совокупность" - Т.Б.), а лишь местоимение - одно из многих слов. И всё же, и всё же, и всё же, когда я употребляю слово "мы", то иногда представляю себе этих [дивовижних] людей (диковинных/удивительных/страннных/чудных - Т.Б.)" [8, с. 24]. [Своеобразным подтверждением того, что избранные нами три периодических издания действительно способны выступать в качестве репрезентантов, является недавняя публикация в "Искусстве кино" (1998, № 10) - статья Н.Рязанцевой "Как карта ляжет...": "коренная, вечная и веская причина: спасаются от невыносимости жизни, от хамства и хаоса, от постылой обыденности. У каждого бегства за письменный стол отдельной неприкаянной, "невписавшейся" души то же происхождение, что у литературы и искусства вообще. Смешно звучит сейчас - "храм искусств", но убежище, "Ноев ковчег", монастырь, скит, оазис - все, что напоминает о бегстве и спасении..." (с. 53)]. Это часть процесса идентификации художника (творца, интеллигента-интеллектуала и т.п.) на ценностно-территориальной оси (качественно-количественная характеристика). Вполне очевидно, что зависимость обратная - чем выше на оси ценностей (лучше), тем меньшее количество (и наоборот, чем ниже, тем большее). Уверенность творца в своей "качественности" зиждется на профессионализме, наличии "дела всей жизни" (модель - "кастовый, точнее, сословно-профессионально-корпоративный строй, как один из вариантов постиндустриального общественного устройства" [9, с. 21]. Актант "дело" в проанализированных нами конкретных дискурсах оказывается связан парадигматически и синтагматически с такими параллельными семантическими единицами: дело чужое - свое официальное - неофициальное санкционированное властью - по личной потребности (конфуцианская - даосская модель) общественно сориентированное - изолированное приводящее к детерриториализации - к ретерриториализации связанное с центром - не связанное имеющее реальный - виртуальный характер (см., например: "Мое поколение, учившееся в институтах в семидесятые годы, хотело только одного: чтобы нас оставили в покое и дали заняться своим делом" [5, с. 13] - или: "Здесь можно работать" [21, с. 25]. Все левые и все правые части оппозиций в смысловом отношении совпадают. Поэтому для подтверждения сказанного прибегнем исключительно к цитированию (иногда - сугубо ради стилистических красот - расширенному). Официальное - неофициальное, чужое - свое, конфуцианская - даосская модели: "Но официального "полпреда духовности", вроде Лихачева, из него [Л.Гумилева] не вышло..." [7, с. 5]. "То, что происходит с интеллигенцией на наших глазах, есть как раз переход от конфуцианской модели к даосской. В рамках конфуцианской модели мы имеем интеллектуала на службе обществу. В соответствии с этой моделью, интеллектуал сыт и прикормлен, состоит на содержании общества, в какой-то мере причастен к принятию ключевых решений, а в обмен на это служит этому обществу, так или иначе встроен в административно-бюрократический аппарат, или по крайней мере не ведет против него открытую войну. Родилась эта модель еще в Древнем Египте, а наиболее полную реализацию получила в средневековом Китае, с его знаменитой системой государственных экзаменов, когда чиновничий аппарат полностью совпадал с образованным (и не просто образованным, а классически образованным) классом. Очень близко подошел к этому идеалу Советский Союз; несколько по-иному он был реализован в США и Западной Европе, которые, как и большинство развитых стран, тоже находятся в рамках этой "конфуцианской" модели" [9, с. 18]. "Советская интеллигенция как набор социальных позиций и представлений возникла из попыток образованного слоя обеспечить себе нормальное существование в рамках тоталитарного государства" [4, с. 63-64]. "Видимо, в провинциальном городе "выживают" авторы, для которых литература является частным делом, одним из способов смотреть на мир" [21, с. 25]. "Жертвенное начало выветрилось. Интеллигенты полагают, что и так понесли слишком много жертв. "Я никому ничего не должен, был должен и уже расплатился", - как любил повторять еще в советское время один скорее профессионал, чем интеллигент [23, с. 71]. Оппозиция власть - мы (я): "...Сегодняшняя интеллигенция наследственно уверена: власть - плохая. Из-за этого именно (не из-за чего-либо другого) в стране - все плохо. <...> Универсальность приписываемого чему-либо зла (как и добра) - важный признак, конституирующий сегодняшнее интеллигентское самосознание. На одном полюсе зло=власть, на другом - добро="культура" (кавычки приходится применить потому, что это понятие давно превратилось в сгусток, не расчленяемый аналитическим ланцетом) и вечный ее репрезентант - российская интеллигенция. Она всегда и неизменно манифестирует добро и обличает зло" [23, с. 71]. Причем "манифестации добра" и "обличения зла" отличаются агрессией и демонстративностью. Описывая русские литературные чтения в Израиле, А.Гольдштейн характеризует основных персонажей. Так вот, Александр Бренер "не раз говорил <...> о своей ненависти к государству: нужен ситуационный Интернационал, направленный против давления организаций, использующий методы перформансной практики" [2, с. 28]. Там же находим: "На вечере Бренер читал стихи, сопровождая декламацию ударами по жестяному горшку, и сумел достичь истерической взвинченности, заворожив публику вопленным эгоцентризмом отказа. Ближе к финалу проклятий расколошматил стеклянную столешницу и опрокинул посуду, что произвело впечатление двойственное: осколки брызнули весело, сильно, а жест был деланным и нарочитым, как экспромт после множества репетиций; шаманы так не работают. "Пафос его нам понятен, но стекла бить надо у богатеев", - отметил Глеб Морев" [как тут не вспомнить описанного Гоголем пылкого уездного учителя: "Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?" - цитирую по памяти - Т.Б.]. Такая же демонстративность и зависимость от зрителя свойственна запоздалым самарским "скотофутуристам" и "трупофутуристам", сочувственно описанным самарянином [самаритянином? - как называется житель Самары? - Т.Б.] А.Улановым. [Пассаж о названии жителей Самары прошу воспринимать исключительно как игру смыслов, потому что по части "благозвучия-благопристойности" жители города Сумы и вовсе "сумчане", а украинский аналог названия в последнее время так вообще представлен какими-то экзистенциальными "сум'янами" - Т.Б. - А "сум" в переводе на русский - "грусть", "тоска", "печаль" ]. Георгий Квантришвили, братья Алексей и Василий Степановы, "выйдя к публике с ведром на голове и разрисованным лицом, с намеренно забросанной огрызками и рваной бумагой сцены" читали свои стихи: Ребра недель трещат, будто бы тонкостенные ящики упали с грузовика, на левом запястье опухает ушиб циферблата... (Г. Квантришвили) Педерасты у окон РОСТА толпятся. Им очень хочется есть... Это - Феликсиада - 6... [это цифра шесть, дорогие читатели, а не то, что вы подумали, подталкиваемые общим контекстом и лексикой стихотворения - Т.Б.] (А. Степанов) И вся эта энергия ушла в песок. Может быть, дело в том, что провокации скотофутуристов были рассчитаны на публику, нуждались в ее внимании и хотя бы каком-то шуме успеха. <...> Были попытки эпатировать Союз писателей или университетских профессоров, но постепенно все хулиганства сошли на нет. Видимо, из-за того же противоречия - необходимости эстрады и невостребованности ею - прекратил писать и последователь Ордена куртуазных маньеристов Виталий Владимиров" [21, с. 23-24]. В рамках даосской модели более актуальным становится нормальное поведение (раз власть творцами не интересуется вовсе, к чему ее эпатировать?) - уж чего-чего, а всех этих ведер, желтых кофт и прочих атрибутов протеста на своем веку власть всласть навидалась. Тем более не испугаешь ее трупами (это дело для власти будничное). Так, например, задаваясь вопросом, "возможен ли Платонов в Америке?", Б.Парамонов отвечает: "Конечно; но из него сделают Гладкова, или, скорее всего, он вообще не доберется до литературы, а будет излагать свои фантазии на сеансах групповой терапии или на телешоу какой-нибудь Опры. Гениев здесь убивают в колыбели, но в мягкой манере, без кровопролития. Человека не доводят до отчаяния, с которого начинается гениальность. <...> Простаки, вроде Эриха Фромма, полагали, что вэлфэр - бесплатные выдачи - нужен ищущим себя художникам; то, что художества начинаются с голодухи, им в голову не приходило. И все гении похожи друг на друга, они, страшно сказать, одинаковы, стандартны, шаблонны; а разнствуют, являют конкретное богатство бытия, форм и красок - обыватели" [15, с. 14]. Библиографическая справка
Основные семиотические понятия и термины, используемые в статье
Читать следующую страницу
Закачать весь текст в формате zip (28 кб)
Получить весь текст по электронной почте |
