Письменный столТамара Борисова"В тёмной комнате две пары глаз..."(автокоммуникация как семиотическая проблема)(Продолжение)
Вернуться к первой странице
Закачать весь текст в формате zip (90 кб)
Получить весь текст по электронной почтеЖгут третий. ЧЕМ ТИШЕ ГОВОРИШЬ - ТЕМ ДАЛЬШЕ ОСТАНОВКА, или ОСТАНОВКУ ПРОСИТЕ ШЁПОТОМ - ВОДИТЕЛЬ ВСЁ РАВНО ГЛУХОЙ...
(остроумно-философские надписи в салоне маршрутки)
Сразу, пока меня не остановили (точнее, чтобы не остановили - хотя здесь я буду "всё равно глухая"), скажу: абсолютно всё сказанное Лотманом в работе "Автокоммуникация: "Я" и "другой" как адресаты" - правильно, бесспорно, окончательно и никакому "обжалованию" не подлежит. Но точно так же правильно и не подлежит обсуждению сказанное этим же автором в другой работе: "Культура и взрыв (Система с одним языком)" [17].
Позволю себе обширное цитирование (журнал-то учебный, следовательно, нужно, чтобы всё, абсолютно все необходимые сведения, было "при месте", "под рукой" - иначе неизбежны лакуны, провалы, разрывы "ткани повествования")."Можно сказать, что идеально одинаковые передающий и принимающий хорошо будут понимать друг друга, но им не о чем будет говорить. Идеалом такой информации действительно окажется передача команд. Модель идеального понимания неприменима даже к внутреннему общению человека с самим собой, ибо в этом последнем случае подразумевается перенесение напряжённого диалога внутрь одной личности.
<...> В нормальном человеческом общении и, более того, в нормальном функционировании языка заложено предположение об исходной неидентичности говорящего и слушающего.
В этих условиях нормальной становится ситуация пересечения языкового пространства говорящего и слушающего <...>.
В ситуации непересечения общение предполагается невозможным, полное пересечение (идентичность А и В) делает общение бессодержательным. Таким образом, допускается определённое пересечение этих пространств и одновременно пересечение двух противоборствующих тенденций: стремление к облегчению понимания, которое будет постоянно пытаться расширить область пересечения, и стремление к увеличению ценности сообщения, что связано с тенденцией максимально увеличить различие между А и В. Итак, в нормальное языковое общение необходимо ввести понятие напряжения, некоего силового сопротивления, которое пространства А и В оказывают друг другу.
Пространство пересечения А и В становится естественной базой для общения. Между тем как непересекающиеся части этих пространств, казалось бы, из диалога исключены. Однако мы здесь оказываемся ещё перед одним противоречием: обмен информацией в пределах пересекающейся части смыслового пространства страдает всё тем же пороком тривиальности. Ценность диалога оказывается связанной не с той пересекающейся частью, а с передачей информации между непересекающимися частями. Это ставит нас лицом к лицу с неразрешимым противоречием: мы заинтересованы в общении именно с той сферой, которая затрудняет общение, а в пределе - делает его невозможным. Более того, чем труднее и неадекватнее перевод одной непересекающейся части пространства на язык другой, тем более ценным в информационном и социальном отношении становится факт этого парадоксального общения. Можно сказать, что перевод непереводимого оказывается носителем информации высокой ценности". <...>
"Языковое общение рисуется нам как напряжённое пересечение адекватных и неадекватных языковых актов [выделено мной - Т.Б.]. Более того, непонимание (разговор на не полностью идентичных языках) представляется столь же ценным смысловым механизмом, что и понимание. Исключительная победа любого из этих полюсов - разрушение информации, которая создается в поле их взаимного напряжения. Разные формы контакта - с обычным языковым общением на одном полюсе и художественным на другом - представляют собой сдвиги с нейтральной центральной точки то в сторону легкости понимания, то в противоположную. Но абсолютная победа какого-либо из этих полюсов теоретически невозможна, а практически - гибельна. Ситуация, когда минимальной смыслопорождающей единицей является не один язык, а два, создает целую цепь последствий. Прежде всего, сама природа интеллектуального акта может быть описана в терминах перевода, определение значения - перевод с одного языка на другой, причем внеязыковая реальность мыслится так же, как некоторый язык. Ей приписывается структурная организованность и потенциальная возможность выступать как содержание разнообразного набора выражений"
[17, с. 15-17].
Ну? Кто-нибудь имеет что-нибудь против этого бесспорного, диалектически истинного утверждения? У кого-нибудь есть какие-нибудь возражения? У меня лично - нет!!! За исключением единственного. Относящегося к предыдущей лотмановской статье, в которой речь идёт о наших автокоммуникативных "баранах". Если априорно допустить, что в случае автокоммуникации (той её разновидности, которая "без приращения информации") действительно происходит так, что "идеально одинаковые передающий и принимающий хорошо будут понимать друг друга", то... действительно так оно и есть... Но тогда им действительно "не о чем будет говорить" (то есть Я, абсолютно равное другому Я, ничего в итоге не сможет ни сообщить своему альтер эго, ни получить от него сообщение). И становится вообще непонятным: зачем тогда им, этим Я-Я, "конспирироваться" или "мнемонизироваться"? Чтобы передать "себе" информацию во времени/пространстве? Но ведь это невозможно? Если они абсолютно идентичны?
Итак, вполне ли идентичны эти Я-Я, отделённые или не отделённые друг от друга временным отрезком? То есть кому на самом деле будет передана информация, тому ли самому адресату, который, по идее, должен здесь совпадать с адресантом? Переформулируя вопрос: Я в одной временной точке и Я в другой временной точке - это одно и то же? И возможно ли пребывание Я в одной и той же временной точке (то есть возможен ли коммуникативный акт вообще без временного разрыва? Или - в случае принципиальной возможности - каким должен быть этот разрыв, чтобы считаться разрывом: в год? месяц? минуту? две? иногда ведь можно радикально поменяться и за несколько секунд... или тогда это уже будет "контекстуальный сдвиг"?). И главный вытекающий из этого вопрос: чем измеряется "потеря" или "приращение" информации? Что является показателем "увеличения" или "потери" информации? Всегда ли синтагматика ведёт к приращению смысла? И если всегда, то только ли в автокоммуникативном типе? Но обо всём по порядку и не спеша.
Послушаем пока Витольда Гомбровича, будто специально для нас рассуждающего об идентичности "Я" (что очень интересно и полезно для нашего разговора, потому можно стерпеть длинное цитирование, тем более что его содержимое само по себе имеет художественную ценность)."Вторник
Ла-Фальда. Курорт в горах Кордобы. На авенида Эден дамы и господа за столиками кафе попивают refrescos (прохладительные напитки (исп.), в то время как привязанные к деревьям ослы объедают кору, а из громкоговорителя доносится увертюра к третьему акту "Травиаты".
Ничего особенного, и тем не менее это место для меня, как лица во сне, составлено из разных частей, эти лица так мучительны, потому что составлены из двух разных обличий: одно вплывает на другое и они маскируют друг друга.
Отовсюду на меня здесь глядит враждебная Двойственность, скрывающая тяжёлый и запутанный секрет. А всё потому, что я уже был здесь лет десять тому назад.
Теперь я вижу.
Тогда, потерянный в Аргентине, без работы, без опоры, висящий в пустоте, не знающий, чем буду заниматься через месяц, спрашивал себя с любопытством, доходившим иногда до абсолютно болезненного напряжения, которое имело привычку будить во мне будущее, - спрашивал, что будет со мною через десять лет.
Поднялся занавес. И вот я вижу себя за столиком в кафе всё той же авениды; да, это я. Это я через десять лет. Кладу руку на столик. Смотрю на дом напротив.
Зову официанта и прошу un cortado (кофе с молоком (исп.). Барабаню пальцами по столу. Но всё это имеет характер дешёвой информации, переданной тому, кто был десять лет назад, и я веду себя так, как будто он смотрит на меня. Но вместе с тем я вижу его, когда он сидел здесь за тем же самым столиком. Отсюда этот ужас двойного видения, который я ощущаю как раскол действительности, нечто непереносимое - как будто сам себе гляжу в глаза.
Из репродуктора доносится увертюра к третьему акту "Травиаты".
Но главное вот ещё: "Воскресенье
Холодный южный ветер вынес из Буэнос-Айреса массу жаркого и влажного воздуха, и теперь этот ветер плавно проносится, с воем и свистом, хлопая и звеня оконными стёклами, вздымая бумажки на перекрёстках, вызывая настоящие оргии невидимых фей. Этот псевдоосенний ветер захватывает и меня, он несётся вместе со мной - всегда в прошлое, - у него есть привилегия вызывать во мне картины минувшего, и я иногда часами остаюсь в его власти, сидя где-нибудь на лавке.
Там, овеянный ветром, я силюсь сделать то, что выше моих сил и что столь желанно, - вернуться с Витольдом Гомбровичем в невозвратимую эпоху. Много времени посвятил я реконструкции моего прошлого, старательно устанавливал хронологию, до предела обострял память и искал себя, точно Пруст, но ничего не получалось: прошлое бездонно, а Пруст лжёт - ничего, абсолютно ничего не получится... Однако южный ветер, вызывающий какие-то расстройства в организме, ввергал меня в состояние чуть ли не любовного вожделения, в такое состояние, в котором, отчаянно блуждая, я пытаюсь хоть на мгновение разбудить в себе давнишнее мое бытие.
На авенида Костанера долго смотрю на волны, с яростным упорством взлетающие вверх белыми клубами над каменной облицовкой берега, и зову к себе я, сегодняшний, Гомбровича тех лет, того далёкого моего предшественника со всей его молодой и трепетной безоружностью. Тривиальность давних событий сегодня приобретала для меня (для меня уже знающего, ставшего сегодня своим тогдашним будущим, решением загадки того мальчика), - приобретала для меня святость легенды о далёких истоках; и сегодня я знал серьёзность той смешной муки, знал ex post (Здесь: задним числом (лат.)... Вот так, например, вспомнил я, как однажды вечером поехал он и я погулять к соседям в Бартодзеи, где была одна особа, которая очаровала его-меня и перед которой я-он хотел показать себя, блеснуть; и это было мне-ему крайне необходимо. Но вот вхожу я в гостиную, а там вместо восхищения - сокрушённое оханье тёток, шутки кузин, грубоватая ирония всех этих местных помещиков. Что же произошло?! А произошло то, что Каден-Бандровский "проехался" по какому-то моему рассказику в выражениях полных снисхождения, но недвусмысленно отказывавших мне в таланте. И эта самая газета попала им в руки. И они поверили ей, потому что "писатель знает, как надо писать". В тот вечер я не знал, куда деться.
Если он-я был в таких делах бессильным, то вовсе не потому, что они были ему не по силам. Совсем напротив. Эти ситуации были необоримы потому, что не стоили борьбы: они были слишком глупыми и смешными, чтобы можно было отнестись серьёзно к тем мукам, которые они создавали. Вот и приходилось терпеть муку и в то же самое время стыдиться своей муки, и ты, который уже тогда неплохо мог справиться с демонами гораздо более грозными, в этой ситуации ломался, выбитый из седла своей собственной болью. Бедный, бедный мальчик! Почему меня не было рядом с тобой, почему я тогда не мог войти в ту гостиную и встать за твоей спиной, чтобы исполнить тебя смыслом твоей последующей жизни? Но я - твоё воплощение - был - есть - за тысячу миль, за много лет от тебя - сидел - сижу - здесь, на американском берегу, так горько опоздавший... и всё смотрю на воду, взлетающую над каменным парапетом, заполненный далью ветра, летящего с полярных широт"
[6].
Да, на первый взгляд может показаться, что как раз та самая "синтагматика" с "изоритмикой" (особый южный ветер, "псевдоосенний") присутствует и способствует "приращению смысла". Но ведь приращение смысла если и имеет место, то такое же "место имеет" и временной разрыв!
Ну что ж, думается, вполне очевидно, что полная идентичность Я-Я, как и её соотнесённость с категорией времени, - это ещё о-о-очень большой вопрос...
Остаётся только "весомо, грубо, зримо" "припечатать" все эти соображения каким-нибудь очень авторитетным высказыванием - и разговор об "идентичных" Я и Я пока можно будет прекратить, особо дальше не углубляясь."Проблемой стало достижение "гомологического" понимания сознания. То есть стала ясной необходимость отказа от такого способа понимания сознания, при котором в понимание не вводилось бы ничего находящегося вне сознания, вне сознания как субъектно-объектной реальности. <...>
... мы возвращаемся <...> к очень старому парадоксу, который был известен Сократу, древним индийцам и, по крайней мере, таким философам Нового времени, как Декарт и Спиноза, а именно, что сам акт мысли содержит в себе невозможность определения себя как конечного акта мысли. <...> Для разрешения этого парадокса Спиноза и вводил понятие божественного бесконечного интеллекта, частью которого является человеческий интеллект. И древние индийцы, собственно, говорили то же самое. Вспомним хотя бы теорию Атмана, согласно которой, если я нечто фиксирую как факт моего сознания, то я уже не в этом состоянии сознания, и я, следовательно, уже не "я" и т.д. до бесконечности" [выделено мной - Т.Б.]. Так вот, именно для разрешения такого рода ситуаций нам и оказалось нужным понятие, которое было бы введено в качестве точки отсчёта в понимании сознания так, чтобы эта точка отсчёта не полагалась бы как данность в сознании"
[18].
Ох, что там у нас дальше? Наличие особого "сдвига контекста", обеспечивающего "приращение информации" именно в коммуникации по типу "авто"? Тоже спорный вопрос. Ведь теперь становятся всё более явными не только сомнительность постулата "идентичности" Я-Я, но и непрояснённость понятия временного сдвига, в том числе и его соотнесённость с понятием "контекстуальный сдвиг" (ведь если есть изоритмичность, то, наверное, как раз имеется в виду неразложимое понятие хронотоп [хронос + топос, то есть время плюс пространство - Т.Б.], да и синтагматика - это ведь прежде всего пространственное развёртывание)?
И вот тут мы подходим к самой интересной части моей статьи...
Потому что именно здесь я сначала собираюсь подвергнуть сомнению тот факт, что существует принципиальная разница между коммуникацией и автокоммуникацией по такому "параметру", как наличие контекстуального сдвига. [Что в автокоммуникативном акте есть полюса, между которыми должно возникать вожделенное (необходимое для понимания, то есть более-менее полного функционирования смысла) "напряжение", "некое силовое сопротивление", нет смысла доказывать - об этом сказал сам Лотман во "взрыве"].
А потом и свести к "неразличению" остальные "разницы" между этими как минимум двумя типами коммуникации...
Для чего придётся не раз пройтись по выделенным мной "точкам несогласия" в предыдущем цитировании (то есть обзоре "автокоммуникативной лотманианы").
Как уже теперь видно, их - спорные пункты - можно разделить на две большие группы. Первая касается положения об идентичности Я и Я в автокоммуникативном акте (любой из разновидностей) и проистекающего отсюда вывода о приращении/неприращении смысла (кое-что здесь нам уже удалось показать при помощи Витольда Гомбровича - которого, кстати, я бы тоже "причислила к лику", настолько точные множественные "наблюдения семиолога" сделаны этим писателем... а уж по части "сумасбродства" и "маргинальности" в культуре - самый что ни на есть "типичный представитель" этой науки). Вторая - положения о не-идентичности Я и ТЫ (ОН) и, следовательно, вывода о тех же самых смысловых процессах в акте просто коммуникативном...
Нетрудно заметить, что в обоих случаях речь идет о "разведении по полюсам" адресанта с адресатом (кем бы они ни были представлены, то есть простая ли перед нами коммуникация, или автокоммуникация).
А ведь есть ещё и остальные четыре компонента речевого акта (если опираться на шестикомпонентный якобсоновский речевой акт, пусть даже и в лотмановском распространении его на культуру/культуры в целом). И что там, на этих смысловых участках, деется? Так ли уж всё благополучно в этом "датском королевстве"?
Вот и попробуем теперь со всем этим разобраться (по крайней мере, хотя бы начать разговор об этом). Итак, что же там на самом деле происходит с переключениями-перекодировками, наличием-отсутствием второго переключающего кода в просто коммуникации, как и вообще с "идентичностью"/аутентикой Я, ТЫ, ОН... А ещё "между делом" глянем одним глазком, каково реальное количество участников любого коммуникативного акта ...
Но - повторяю - обо всём по порядку, и в следующем "жгуте".
Жгут четвёртый. ЛИКУЙТЕ, СКЛЕПАННЫ НАРОДЫ...
Библиографическая справка
Читать следующую страницу
Закачать весь текст в формате zip (90 кб)
Получить весь текст по электронной почте
