Post-Sемиотика Учебно-справочно-научный портал по семиотике "Хлеба, серебряные рыбы, Плоды и овощи простые..." (Осип Мандельштам) Парадная дверь * Наведите курсор мышки на ссылку - всплывёт её описание При оформлении всех страниц портала использованы элементы египетской фрески "Сцена охоты в Нильских зарослях">>>. Короб третий Игорь Карпов Маргиналки Из готовящейся к публикации книги "Витальный текст Игоря Карпова: Маргиналки: Избранное" (Продолжение) Вернуться к первой странице Закачать весь текст в формате zip (37 кб) Получить весь текст по электронной почте Или-и-или 10.12.1995 Кэрролл Л. Алиса в стране чудес. Нега Игорь. Шаги по коридору. Комедия. Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994 Театр парадокса. М., 1991. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994 Захер-Мазох Л. Венера в мехах. Демонические женщины. М., 1993. 1 Мазок. Вчера после обеда заснул на словах... На Словах - на Слонах? На тебе бы кто-нибудь заснул!" (Кэрролл). ...язык как театр, игра словом на сцене (Ионеско). Проснулся вечером - на заходе Солнца - опять на ком-то заснул - с больной головой - в шепот: "Мазок... мазок..." Мазок (из гортани) - как означаемое (Барт, Лотман). Другие "мазки" (женские, мужские) - опять как означаемое. А если как означающее: маз-ок, мазь-йок, мазъ-ёк. Какой дурацкий набор - что букв, что звуков. Этимология - сплошное "мазать", не проясняет (этимологические словари). Ладно (как ландо, Северянин), наплевать: пусть "мазок", пусть "мазох", пусть "захер-махер", пусть "Венера в мехах" или "Портрет (пейзаж, интерьер) ниже пояса (Сагирова); Я сижу. Ты стоишь. Я поднял твое платье... (Нега). 2 Вчера после ужина: игра культуры или культура игры. Все с-ума-со-шедшие. С ума... - С тебя бы сойти... - Сходят и не возвращаются. Насколько сама культура носит игровой характер. Значит, есть какая-то культура, самостоятельно существующая? Есть и какой-то "игровой характер"? Есть "игра". А есть и нечто "серьезное" - совсем чепуха. 3 Вчера глубокой ночью - или сегодня ранним утром: автор как субъект игровой деятельности. А он, автор, иным и быть не может. Потому что в процессе своей деятельности находится в вечном переходе культуры игры в игру культуры, и после себя оставляет предмет культуры, который входит в другого субъекта культуры как культура игры и игра культуры. Попробуй - пойми. Объясню популярней. Попу лярить? Она, став третьей женой, поверив в то, что он, автор, - гений, превращается из женщины в жену гения. Сначала она еще обижается, что, приехав в Одессу, он оставляет ее, "меняет" на друзей, т. е. на свободу. Но скоро приучается не мешать этой свободе гения - его постоянной потребности ощущать себя одиноким, наедине с мирозданием. Она строит свои отношения с ним по образу отношений героев его произведений. Жестокая власть гения! Гений как свобода от правил (Кант, что ли?). Решится ли на свободу Автор? Гений - это будущее человечества? Это тот предмет культуры, поглотив который, люди будут жить по его образу и подобию. Ответственность гения. Хи-хи-хи... А сейчас они пользуются светом, радио, телевизором, компьютером, двигателем внутреннего сгорания - и того, кто им все это изобретает, до всего этого додумывается, терпят или как чудака (дурака, точнее - мудака), или ненавидят его, бездельника. И во всей жизни у них только одно - жрать и плодиться. И все это совсем не "или-или", а что-то непонятное, тонкое, звенящее, как крыло комара: или-и-и-и-и-и... Сказки Макиярви 9.06.1996; Петрозаводск Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Петрозаводск, 1998. Первый по-настоящему летний солнечный теплый день. Вода в Онеге, слепит солнечными брызгами. Рядом - голубая, вдали - светло-коричневая. Макиярви. Оксана. Бродим, сочиняем сказку: мужчина и маленькая девочка медленно идут по горе-озеру, похожему на большую тюлениху, и собирают слезы. * * * За кругло-четырехугольным столом сидит бородато-филологический дядя с маленькими покатыми плечами и белыми ручками и сочиняет иностранными словами новую историю совсем-совсем русской литературы. * * * Солнце над водным простором. Вдруг облака-облака... На термометре: 19... 18... 17... 16... Милая, хочешь... 1996. Лето, г. Орел Келдыш В. А. Русский реализм начала XX века. М., 1975. На последнем ряду конференц-зала, в полусумраке, в особо интимной ауре. Профессор и молодая, - видимо, аспирантка. - Милая, хочешь, я тебе Келдыша покажу? - Милый, но не сейчас же! * * * Орел, дом-музей - Андреев - молодые абвгд-веды и ведки отплясывали современную трясучку, Келдыш, уже в возрасте, мило улыбался: - Хорошо, красиво. Читая темный ЛЭС 3.12.1996 Кожевникова В. М. , Николаева П. А. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. М., 1987. Читал темный ЛЭС, темный - ни одного термина. Они, литведы, понимают друг друга не благодаря такому языку - "профессиональному", а вопреки ему. Литература как жизнь 6.12.1996 Розанов В. В. Опавшие листья. Короб второй. Пг., 1915. Ильин И. А. Собр. соч.: В 10 т. М., 1992. Т. 6. Кн. 1. Розанов: "Литературное и личное до такой степени слились, что для меня не было "литературы", а было "мое дело", и даже литература вовсе исчезла вне отношения к моему делу" (с. 364). Ильин - о Ремизове: "Что всего замечательней во всей этой фантастической картине, это то, что художественный мир Ремизова почти неотделим от него самого, от его личности, от его жизни и быта" (с. 278). Эх, литведам бы не отделиться от литведок, так вместе, в обнимку, и спали бы на русской литературе, прикрывшись сверху зарубежной. Читать следующую страницу Вернуться к первой странице Закачать весь текст в формате zip (37 кб) Получить весь текст по электронной почте